Славянский и русский текст евангелия от Матфея, глава 8, 5-13 стихи.

 

8:5	[Зач. 25.] Вшéдшу же емý въ капернаýмъ, при­­ступи́ къ немý сóтникъ, моля́ егó	Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и про­сил Его:
8:6	и глагóля: Гóсподи, óтрокъ мóй лежи́тъ въ домý разслáбленъ, лю́тѣ страждá.	Го­с­по­ди! слуга мой лежит дома в рас­слабле­нии и жестоко страдает.
8:7	И глагóла емý Иисýсъ: áзъ при­­шéдъ исцѣлю́ егó.	Иисус говорит ему: Я при­ду и исцелю его.
8:8	И от­вѣщáвъ сóтникъ, речé [емý]: Гóсподи, нѣ́смь достóинъ, да подъ крóвъ мóй вни́деши: но тóкмо рцы́ слóво, и исцѣлѣ́етъ óтрокъ мóй:	Сотник же, отвечая, сказал: Го­с­по­ди! я недосто­ин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой;
8:9	и́бо áзъ человѣ́къ éсмь подъ влáстiю, имы́й подъ собóю вóины: и глагóлю семý: иди́, и и́детъ: и другóму: прiиди́, и при­­хóдитъ: и рабý мо­емý: сотвори́ сié, и сотвори́тъ.	ибо я и подвласт­ный человек, но, имея у себя в подчине­нии во­инов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: при­ди, и при­ходит; и слуге моему: сделай то, и делает.
8:10	Слы́шавъ же Иисýсъ, удиви́ся, и речé грядýщымъ по нéмъ: ами́нь глагóлю вáмъ: ни во Изрáили толи́ки вѣ́ры обрѣтóхъ.	Услы­шав сие, Иисус удивил­ся и сказал идущим за Ним: истин­но говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры.
8:11	Глагóлю же вáмъ, я́ко мнóзи от­ востóкъ и зáпадъ прiи́дутъ и воз­ля́гутъ со Авраáмомъ и Исаáкомъ и Иáковомъ во цáр­ст­вiи небéснѣмъ:	Говорю же вам, что многие при­дут с востока и запада и воз­лягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном;
|| 8:12	сы́нове же цáр­ст­вiя изгнáни бýдутъ во тмý кромѣ́шнюю: тý бýдетъ плáчь и скрéжетъ зубóмъ.	а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.
8:13	И речé Иисýсъ сóтнику: иди́, и я́коже вѣ́ровалъ еси́, бýди тебѣ́. И исцѣлѣ́ óтрокъ егó въ тóй чáсъ.	И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час.

В сегодняшнем Евангелии мы видим человека, который из сострадания к своему слуге приходит ко Христу, движимый любовью, движимый жалостью, и говорит Ему: Слуга мой лежит в моем доме расслабленный, исцели его!. Христос, в ответ на его веру, на его любовь, говорит ему: Я приду, Я исцелю его... И тут следуют несколько слов, которые, вероятно, никто из нас никогда Богу не говорил: Я недостоин, чтобы Ты вошел под мой кров, но скажи только слово, и Твоего слова будет довольно, чтобы исцелел слуга мой...

Как часто мы становимся на молитву и именно зовем Бога: Приди, непременно приди, непременно войди под сень моей души, войди в мою жизнь явственно, ясно, ощутимо!. В евангельском рассказе сотник мог бы сказать это без эгоизма, без себялюбия: он не просил Господа прийти к нему для того, чтобы ему самому стало легче, а ради другого. Но его вера была крепкая, и он понимал, что приход Господень в дом — это уже рай, это уже — наставшая вечная жизнь и что этого он ожидать не может; он не был готов, и не был готов его раб. То, о чем он просил, это чтобы в тех обстоятельствах земной жизни, в которых проходило страдание, скорбь и страх, Господь сказал Свое державное слово и восстановил покой и тишину, и радость. Какая разница с нами: сотник понимал, что он все же еще находится как бы вне тайны Божьего Царства, вне этого чуда всеобъемлющей любви, уже покорившей его душу, уже все в нем победившей, уже покорившей его дом и превратившей его в рай, готовый принять Господа.

Нам нужно научиться от этого слова. Мы стоим перед Богом со своей нуждой, со своей тревогой, со своим страхом и болью: о чем мы должны молить? Можем ли мы молить о том, чтобы Господь снизошел к нам и дал нам опыт рая, когда у нас на душе рая нет, когда нет в нас условий райского жития, когда в нас разделенность, безверие, страх, отсутствие любви, неправда жизни? Сюда Бога призвать нужно только на помощь, но просить Бога, чтобы Своим приходом Он нас перенес в Небесное Царство такими, какие мы есть, — нельзя.

И поэтому мы так часто разочарованы в нашей молитве. Мы становимся перед Господом и просим Его: Каким я есть, без перемены, перенеси меня в рай, сделай, чтобы уже сейчас я пережил жизнь будущего века, свободную от всего того, чем греховно я живу!. И вот ответ Священного Писания: Ничто нечистое не войдет в Царство Божие...

Такими, какие мы есть, ворваться в Царство, проникнуть силой или обманом мы не можем. О другом мы можем просить: Господи, я нахожусь в болезни — то есть, в сущности, в грехе — смерть надо мною веет, смерть внутренняя, разложение внутреннее веет надо мной, на меня грядет, и мне страшно, — и, однако, я остаюсь рабом тления, и нет во мне даже мужества сбросить эти оковы с себя. Скажи же только слово, пока еще не приходи, я не могу Тебя принять, у меня не хватит устойчивости Тебя любить неразделенным сердцем, у меня не хватит верности, чтобы после Твоего прихода не пригласить в тот же дом Твоих врагов — только скажи слово, животворящее слово! Скажи такое слово, от которого дрогнула бы душа и стала цельной, поздоровела. А встреча с Тобой, Господи, придет, когда Ты захочешь, позже...

В этом — вера, вера сильная, вера глубокая, которая основана на сознании вещей, какие они есть. Мы не можем такими, какие мы есть, войти в рай, мы не можем даже просить Господа войти в нашу жизнь и остаться в ней, потому что мы Его оставим и покинем. Нам надо начать с чего-то меньшего и, однако, требующего сильной, мужественной, живой веры: Скажи слово, Господи, чтобы мне исцелиться! Когда я исцелюсь, когда я восстану с одра болезни и смерти, я потружусь Тебе служить верой и правдой, и придет время, когда Ты сможешь войти в мой дом хотя бы на мгновение, принести в него веяние рая вместо царящего сейчас там веяния смерти. Ты войдешь и будешь принят, как Друг верными друзьями, потому что к тому времени врагов Твоих не останется в этом доме: себялюбия, злобы, неспособности прощать, жадности... И тогда, после того, как Ты пройдешь и вознесешься обратно в Свою славу, тоской и мечтой я буду жить и молиться, чтобы мне созреть к блаженному часу смерти; не обязательно телесной, не обязательно к тому времени, когда я телом умру и душой вырвусь на свободу, а той смерти, которая тождественна с любовью, той смерти, которая значит, что во мне больше ничего нет, что могло бы умереть, и я вышел на свободу, и умерло во мне все, что не может жить вечностью. И когда придет время той смерти на земле или на краю вечности и Неба, тогда дай мне, Господь, войти в чертог Твой!. Аминь.

 (Мф. 8:5-13) — 16 июля 1967 г.

Взято здесь:http://www.lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/antony/antony1/59.html